В первый раз услышав фразу «На Тверской, 9, открывается магазин игрушек», я как-то не заметила подвоха. Да и во второй, и в третий, и в двадцать шестой. А потом до меня вдруг дошло, что это за Тверская, 9. «Это где галерея Samsung? — Да, вместо нее — Отлично, туда я точно знаю как добраться». И вот сегодня, заходя в раздвижные оклееные звездочками двери (надо было проверить, как прижился в магазине разный нами понаделанный стафф), я как-то очень явно поняла, что галереи Samsung и правда нету больше, а есть магазин «Сказка», и это не то чтобы обидно или досадно, или важно вообще, но тоскливо все же.
Утро рабочего вторника, я иду по Камергерскому переулку, и в любой другой день это было бы более чем в кайф, но сейчас идет противный мелкий дождь, а зонт я забыла, и настроения никакого, ныряю в переход, выныриваю, отбиваюсь от двух Дартов Вейдеров, упорно тычащих в меня бластерами с целью загнать в эту самую «Сказку», в которую я и так довольно явно направляюсь, и ровно в тот момент, когда передо мной распахиваются звездные врата (звездочки из самоклейки с эффектом пескоструйной обработки, плоттерная резка, накатка на стеклянную дверь), я понимаю, что не в дожде дело, а просто ностальгия замучила, вот и все.
читать дальшеМосквичи, вы помните, что это за штука была - галерея Samsung напротив Центрального Телеграфа? Штука на самом деле была довольно бесполезная — на четырех этажах и бешеных тыщах квадратных метров непонятно кому непонятно зачем демонстрировались достижения самсунговской науки и техники; вообще это вроде был магазин, только я ни разу не видела, чтоб там кто-то что-то купил. Говорю ж, бесполезная штука. А у меня там был, хо-хо, первый интернет 
. Не, ну какие-никакие веб-странички, простигосподи, краем глаза я и до этого видела, но за лишение девственности не считается. Блин, внезапно вспомнила - в конце десятого класса (я тогда прожила в Москве чуть больше полугода и была ваще еще сферическая колхозница в вакууме) мы мило прогуливались с одноклассником Димой под сенью тополей на Самаркандском бульваре. «А хочешь, я тебе письмо напишу?» — потупившись, спросил Дима. «Фигасе галант! Глядишь еще бумагу одеколоном опрыскает!» — подумала я. Ну, говорю, давай. «А какое, — говорит, — у тебя мыло?» — «Ну это, вроде антибактериальное» — теперь уж я потупилась, а Дима изрядно поржал и писем мне на антибактериальное мыло слать не стал почему-то. Так вот, в этой самой галерее с целью потестить самсунговские ноутбуки раздавали по полчаса бесплатного и довольно быстрого интернета, а в далеком 2001 году бесплатный (и тем более быстрый) интернет был чем-то таким мифическим навроде единорогов или магнитного полюса земли. И в бесконечных весенних прогулках по центру мы с моим тогда еще не мужем, гораздо более стройным и гораздо менее вредным мальчиком, нежели теперь, частенько приходили на зов халявы, усаживались на ярко-синие кожаные полупуфики-полудиванчики, и он на правах умудренного опытом мужчины открывал мне тайны вселенной: «Это интернет, детка, здесь могут пос.. здесь можно смотреть всякие сайты, общаться по почте, находить множество полезной информации практически на любые темы, блаблабла». Чуть позже, в начале июня, я сидела на синей коже уже одна и впервые перелопачивала джобру в поисках первой работы на лето, вбивала в поле "адрес электронной почты" двумя пальцами [email protected] и чувствовала себя одновременно очень взрослой и очень потерянной (а в почте я, кстати, регистрировалась не здесь, а в брутальном прокуренном интернет-кафе над Гагаринской библиотекой на Юго-Западной, про которое мне тоже есть что вспомнить, хе-хе. Стояла зима 2003-го, и нам с тогда еще не мужем (уже чуть менее стройным и чуть более вредным) пришлось на зимних каникулах разъехаться по домам, и разлука на 25 дней была каким-то ужасным ужасом, и я каждый вечер, наплевав на мороз, гололед и внесметные расходы, бегала писать ему многостраничные высокохудожественные письма, а он мне писал коротенькие, с кошмарной пунктуацией, но все же, все же... «Привет, моя любимая! Вот прочитал два твоих последних письма и на душе стало немного теплее, как будто поговорил с тобой, увидел твои лучезарные глаза. Как я успел соскучился по тебе. Каждый вечер засыпаю и мысленно представляю как тебя обнимаю, весь день вижу тебя рядом с собой. Милая моя солнышко осталось совсем недолго, всего 19 дней. Как я жду момента когда действительно смогу обнять тебя...». Жуть сколько лет прошло, а у меня ни почтовый ящик не сменился, ни мужчина - скучная я, наверно)).
И сам центральный телеграф тоже было такое знаковое строение в свое время, чего уж там. Каждому понаехавшему надо еженедельно совершать священный ритуал «позвонить домой», а на ближайшем к общаге телеграфе на 26 бакинских комиссаров минута разговора с домом стоила мне, как щас помню, 15 рублей, а при месячном, опять же как щас помню, бюджете в полторы тыщи не сильно раззвонишься, так что оставались центеловские карточки и волшебная ай-пи-телефония. Сколько новостей я передавала и получала через центеловские кабинки, сколько эмоций сквозь них прошло, сколько успокаивающей стабильной неправды: все хорошо, в институте все отлично, со здоровьем никаких проблем, и все же всегда на центральном телеграфе я больше ждала, чем говорила — ждала, пока освободится кабинка, или ждала, пока договорит тот, с кем я приехала, и если я вдруг приезжала со своим тогда еще не мужем, то мне только и оставалось ждать, потому что уж если ему везло и он дозванивался до своего Ташкента, говорить они могли часами, а мне приходилось скучно бродить из угла в угол. Иногда необъяснимо по каким причинам в конце зала появлялись две низких скамеечки, и тогда можно было не ходить из угла в угол, а сидеть и читать - обычно я там учила французские устные темы, а как-то раз на этой самой скамеечке я впервые открыла «Обещание на рассвете» Ромена Гари и на первых же страницах, когда мать вымакивала сковородку хлебом, я почувствовала в глазах слезы и тут же поняла, что это первая книжка, над которой я плачу. И может быть, если бы не место, если бы не виртуальная, неосязаемая близость дома и матери , которая, конечно, так же всегда была готова отдать все - мне, — и не было бы никакой первой книжки, над которой я плакала, потому что вообще я над книжками не плачу, а над кино - тем более.
А напротив центрального телеграфа, там, где сейчас «Ив Роше», раньше была двухэтажная «Терранова» — родина всех моих рыжих шерстяных свитеров и одной из главных ошибок моей жизни — красных брюк, которые, заразы, такие добротные, не выбросишь, и я ношу их до сих пор от "больше совсем надеть нечего", и однажды меня в них видел Арсений, чего я до сих пор адски стыжусь. Уж террановы нет, а брюки все живы, будь они неладны.
Все меняется, меняется непринадлежащая мне, родная-родная моя Москва, и пуфиков больше нет в кинотеатре в МДМе (а в кино можно не только фильмы смотреть, оказывается, опачки), и Пегас улетел (Пегас был на редкость обшарпанным деревянным конем и по совместительству вывеской какого-то подвального кафе между Фрунзенской и Парком Культуры, и когда мы по молодости совершали неторопливые ночные пешие трипы от Юго-Западной до Красной площади, Пегас всегда являлся нам в лучах рассвета добрым вестником скорого окончания пути. Кафе года три как закрыли, а Пегас, наверно, парит где-то в небесах рядом с такой же некуьтяпистой деревянной кобылой... по крайней мере, хочется в это верить), и вообще одуванчики по весне уже какие-то не такие желтые, как у нас бывало под окнами кафедры неорганики росли. Все меняется, никуда не денешься, и я сама меняюсь кое-как — получила диплом и вышла замуж, а там, откуда я родом, только эти изменения и имеют значение, кучу всего передумала и перечувствовала — а для меня только эти изменения и имеют значение, сейчас утро трудового вторника, я иду к метро по Камергерскому переулку, безошибочно нахожу в плеере джетроталловскую Too Old To Rock 'n' Roll, Too Young To Die и считаю идущих навстречу девушек в клевых оригинальных пальто, клевых оригинальных шарфах и с клевыми стаканами кофе — одна, две, три, итого было девять, слева от меня остается «Педагогическая книга» — а там мне впервые попалось камертоновское издание ранних рассказов Селинджера, нестандартного формата, на хорошей белой бумаге, в твердой обложке и слишком дорогое для моего тогдашнего бюджета в полторы тыщи, и я повздыхала и поставила его обратно на полочку, а недели через три мой тогда еще не муж подарил мне его по поводу трех месяцев совместной жизни с трогательной открыткой с гусятами и мальчишеским кривоватым почерком: «Я не представляю своей жизни без тебя». Теперь уж и я старушка, и паспорт испоганен штампом, и у Селинджера прочитано все изданное, но все же, все же - мне кажется, у меня впереди еще куча всякого "в первый раз" — да вот хотя бы сегодня я впервые насчитала целых девять девушек в кофе и с пальто, тьфу пропасть.
And he was too old to Rock'n'Roll but he was too young to die —
— No, you're never too old to Rock'n'Roll if you're too young to die.
-
-
25.11.2009 в 03:42И, кстати, красные брюки приравнивают тебя к Гусу Хиддинку, так что Арсения и львиную долю мужского населения страны можешь не стесняться )
-
-
25.11.2009 в 11:18-
-
25.11.2009 в 12:04Get so you cannot stay and yet cannot go
Как хорошо, что твои мемориз не такие, а просто следы на снегу, на которые можно смотреть без страха...
-
-
25.11.2009 в 20:24-
-
25.11.2009 в 22:13-
-
26.11.2009 в 00:28-
-
26.11.2009 в 02:31Угу, и на чемпионат мира по футболу меня не пускают, что опять же сближает меня с Гусом Герритовичем
Milena_Tori, ну не пакости же всякие вспоминать, в самом деле
ximerik, ну Алексейчик, того, на что глядишь со страхом, меня в мемориз тоже дофига. Хотя, наверное, его все-таки гораздо меньше, потому что я вот сейчас все пыталась вспомнить что-нибудь плохое, а в голову упорно лезло только наше с тобой трудовое позапрошлое лето, как мы вдвоем ужинали под "Монти Пайтона" и у тебя никогда не было чистых кружек, и продумание трубочки Вениамину Ф., и любовный роман о шаурме, щекочущей ноздри, и еще Какэко, и как как-то вечером, когда мне было совсем плохо, ты со мной долго-долго сидел (почему-то в темноте), и я просила тебя что-нибудь говорить, и ты все мне что-то рассказывал, рассказывал, и вообще-то это все было очень хорошо.
Peony, а мне как раз кажется, что пишу я жуть как коряво, очень хотелось бы лучше. Я все оправдываюсь тем, что пишу впопыхах и даже перечитать толком не успеваю, но вообще это не отмазка.
Феррот,
-
-
26.11.2009 в 03:04-
-
27.11.2009 в 22:54Не надо отмазываться, ты просто пиши.)
А завтра вечером я перечитаю это под Jethro Tull.)
-
-
23.07.2010 в 13:54