Две вещи в этом мире заставляют меня тем более восхищаться и преклоняться перед ними,чем более я о них думаю — это звездное небо над головой и волшебный говорящий енот,живущий во мне.
Я хз зачем я это пишу.
За полдня в больничке я, естественно, тем не менее успела нарваться на бабулечку, рассказавшую мне всю свою жизнь. Бабулечка лежала с инсультом, ее, правда, еще не по полной программе шандарахнуло, только рука отнялась. А я лежала под капельницей и, соответственно, не могла никуда сбежать. Ну так вот слово я узнала, что бабулечка будет новый год встречать в больничке. Ну хоть родные-то к вам придут? - Нет, говорит, некому ко мне ходить, дочка была - умерла, давно уже, десять лет прошло, зять в Канаде, не звонит-не пишет. Кошка дома голодная сидит - Давно сидит? - пятый день. я бы подругам позвонила, но номеров наизусть не помню, они у меня все в книжечке записаны, рядом с телефоном лежит, но меня же скорая забирала, я не то что книжечку, я ничего не собрала, халат и тот тут мне выдали - я, понятно, предлагаю поехать, накормить кошку, привезти книжечку, халат и чего там еще надо, после стопятисот спасибо бабулечка совсем теплеет и начинает меня называть деточкой: деточка, у тебя пальчики такие же тоненькие, как у дочери моей были, правда, потом-то они у нее были не такие уже были... И здесь она начинает долго, долго рассказывать, как ее дочь умирала от рассеянного склероза, точнее, может быть - скорее всего - она рассказывает недолго, просто я лежу и думаю: господи, говорят, так можно, чтобы попал в вену пузырек воздуха и сразу, сразу умереть, чтобы не слышать больше этого, потому что ну мне же и так уже невыносимо больно, меня уже разрывает изнутри от боли и за ее дочку, и за всех тех к счастью, немногих с диагнозом РС, кого я прямо или косвенно знаю, но в данный момент особенно за эту незнакомую мне женщину, у которой сначала отнялись ноги, потом руки, потом она не могла лежать, потому что ей было все время больно, потом не могла говорить, а потом, через десять лет болезни, через пять лет непрекращающегося постельного режима, перестала дышать, "как будто сама так решила", и за бабулечку, которая эти пять лет меняла дочери пеленки, и за зятя, который тоже эти пеленки менял и чуть ли не до последнего садился на край кровати и просил: роди мне девочку, как я буду без тебя, тебя не будет, оставь мне хоть что-нибудь, за что мне держаться, что мне делать, оставь мне хоть что-нибудь, мне все равно как. Но что она могла ему оставить - непонятно, и через полгода после похорон он уехал в провинцию Онтарио и непонятно что там делает, позвонил один раз и сразу сказал, что больше звонить не будет, потому что ему больно и мучительно. А мне, господи, мне разве не больно и не мучительно? Меня разрывает этой чужой жизнью, а больше всего разрывает от невозможности что-то сделать и еще от страха - это как выйти из теплого уютного дома и оказаться в лесу, то есть - стоит сделать шаг из привычного круга - и падаешь в яму чужой боли и страдания, то есть можно подумать тебе их в твоем привычном кругу мало, что ли - хоть жопой ешь.
Ладно, допустим. Вечером еду искать кошку и книжечку, путаюсь в бессчетных Кабельных проездах и Кабельных улицах, нахожу. открываю дверь - и на меня со всей дури бросаются голодная кошка и чужая жизнь, мне стыдно за херовый каламбур, но я даже не могу сказать по-другому, потому что в один момент, с выбегающей в коридор черепаховой кошкой на меня наваливается все - запахи, алоэ на кухне, зеленый пластмассовый телефон, пятна белой краски на стекле межкомнатной двери - дверь красили, стекло зацепили, - в общем, вся ими всеми прожитая тут жизнь, десятилетие за десятилетием, обрушивается на меня с такой силой, что мне хочется сползти на пол, на стеганный коврик, но я думаю, что это будет пиздец кинематографично, поэтому сползать себе не разрешаю. Кормлю кошку, собираю вещи - халат, тапочки, полотенце, зубная щетка, книжки - я даже не успеваю задумываться, где это лежит, потому что мне как-то это сразу ясно, даже где лежат пластиковые пакеты получше, а где похуже, собираю и вспоминаю, как мы разговаривали как-то с соседом, у него сплошь онкологическая семья, у него тогда умерла бабушка, а у отца нашли очередные метастазы, я спросила: скажи, ты не боишься, что рано или поздно тебе придется с этим самому столкнуться? - он сказал: нет, ты знаешь, этого я не боюсь, я боюсь остаться один. я боюсь потерять всех.
Чем закончить - непонятно. Мне, возможно, хотелось бы, чтобы мой телефон сейчас не молчал или чтобы кто-нибудь сейчас не спал у меня в квартире, хотя это глупо - час ночи, да и кто и что мне мог бы сказать?
За полдня в больничке я, естественно, тем не менее успела нарваться на бабулечку, рассказавшую мне всю свою жизнь. Бабулечка лежала с инсультом, ее, правда, еще не по полной программе шандарахнуло, только рука отнялась. А я лежала под капельницей и, соответственно, не могла никуда сбежать. Ну так вот слово я узнала, что бабулечка будет новый год встречать в больничке. Ну хоть родные-то к вам придут? - Нет, говорит, некому ко мне ходить, дочка была - умерла, давно уже, десять лет прошло, зять в Канаде, не звонит-не пишет. Кошка дома голодная сидит - Давно сидит? - пятый день. я бы подругам позвонила, но номеров наизусть не помню, они у меня все в книжечке записаны, рядом с телефоном лежит, но меня же скорая забирала, я не то что книжечку, я ничего не собрала, халат и тот тут мне выдали - я, понятно, предлагаю поехать, накормить кошку, привезти книжечку, халат и чего там еще надо, после стопятисот спасибо бабулечка совсем теплеет и начинает меня называть деточкой: деточка, у тебя пальчики такие же тоненькие, как у дочери моей были, правда, потом-то они у нее были не такие уже были... И здесь она начинает долго, долго рассказывать, как ее дочь умирала от рассеянного склероза, точнее, может быть - скорее всего - она рассказывает недолго, просто я лежу и думаю: господи, говорят, так можно, чтобы попал в вену пузырек воздуха и сразу, сразу умереть, чтобы не слышать больше этого, потому что ну мне же и так уже невыносимо больно, меня уже разрывает изнутри от боли и за ее дочку, и за всех тех к счастью, немногих с диагнозом РС, кого я прямо или косвенно знаю, но в данный момент особенно за эту незнакомую мне женщину, у которой сначала отнялись ноги, потом руки, потом она не могла лежать, потому что ей было все время больно, потом не могла говорить, а потом, через десять лет болезни, через пять лет непрекращающегося постельного режима, перестала дышать, "как будто сама так решила", и за бабулечку, которая эти пять лет меняла дочери пеленки, и за зятя, который тоже эти пеленки менял и чуть ли не до последнего садился на край кровати и просил: роди мне девочку, как я буду без тебя, тебя не будет, оставь мне хоть что-нибудь, за что мне держаться, что мне делать, оставь мне хоть что-нибудь, мне все равно как. Но что она могла ему оставить - непонятно, и через полгода после похорон он уехал в провинцию Онтарио и непонятно что там делает, позвонил один раз и сразу сказал, что больше звонить не будет, потому что ему больно и мучительно. А мне, господи, мне разве не больно и не мучительно? Меня разрывает этой чужой жизнью, а больше всего разрывает от невозможности что-то сделать и еще от страха - это как выйти из теплого уютного дома и оказаться в лесу, то есть - стоит сделать шаг из привычного круга - и падаешь в яму чужой боли и страдания, то есть можно подумать тебе их в твоем привычном кругу мало, что ли - хоть жопой ешь.
Ладно, допустим. Вечером еду искать кошку и книжечку, путаюсь в бессчетных Кабельных проездах и Кабельных улицах, нахожу. открываю дверь - и на меня со всей дури бросаются голодная кошка и чужая жизнь, мне стыдно за херовый каламбур, но я даже не могу сказать по-другому, потому что в один момент, с выбегающей в коридор черепаховой кошкой на меня наваливается все - запахи, алоэ на кухне, зеленый пластмассовый телефон, пятна белой краски на стекле межкомнатной двери - дверь красили, стекло зацепили, - в общем, вся ими всеми прожитая тут жизнь, десятилетие за десятилетием, обрушивается на меня с такой силой, что мне хочется сползти на пол, на стеганный коврик, но я думаю, что это будет пиздец кинематографично, поэтому сползать себе не разрешаю. Кормлю кошку, собираю вещи - халат, тапочки, полотенце, зубная щетка, книжки - я даже не успеваю задумываться, где это лежит, потому что мне как-то это сразу ясно, даже где лежат пластиковые пакеты получше, а где похуже, собираю и вспоминаю, как мы разговаривали как-то с соседом, у него сплошь онкологическая семья, у него тогда умерла бабушка, а у отца нашли очередные метастазы, я спросила: скажи, ты не боишься, что рано или поздно тебе придется с этим самому столкнуться? - он сказал: нет, ты знаешь, этого я не боюсь, я боюсь остаться один. я боюсь потерять всех.
Чем закончить - непонятно. Мне, возможно, хотелось бы, чтобы мой телефон сейчас не молчал или чтобы кто-нибудь сейчас не спал у меня в квартире, хотя это глупо - час ночи, да и кто и что мне мог бы сказать?
-
-
29.12.2010 в 01:25это очень хорошее, я не буду тут хвалить и распростаняться, насколько человечный поступок с кошечкой и книжечкой
и вроде как история такая, что радоваться и умиляться нечему, другое настроение
но написано все это точно не зря
-
-
29.12.2010 в 01:37если надо,если поможет.
потомучто это пиздец страшно - когда жалко чужих, а помочь никак.
-
-
29.12.2010 в 01:54дадада.
-
-
29.12.2010 в 02:00Держи хорошую музичку - иначе никак это не прокомментировать...
-
-
29.12.2010 в 03:05-
-
29.12.2010 в 08:09я так не умею.
-
-
29.12.2010 в 10:20-
-
29.12.2010 в 10:22-
-
29.12.2010 в 12:12Ты такая молодец, а я вот все время хочу кому-то помочь, хоть по ерунде, а потом все это по той или иной причине не выходит.
-
-
29.12.2010 в 15:27Просто мне хорошо знать, что ты, ТАКАЯ, есть.
-
-
29.12.2010 в 15:57но здорово, что у тебя получилось помочь!
такая помощь вообще многого стоит, а особенно для одинокой бабушки.
ты очень хороший человек.
-
-
29.12.2010 в 16:28речь вообще не о том, я пытаюсь сказать, что, кроме этой конкретной бабушки, вокруг еще стопицот бабушек, дедушек, детей, кого угодно, о которых мы даже не знаем, и у каждого какая-то своя жопа. и нормальные люди, в отличие от меня, идут и делают с этим что-то, а не сопли льют в дняфочке.
-
-
29.12.2010 в 16:40не умаляй )
-
-
29.12.2010 в 16:46да именно в этом и дело: ты пошла и сделала. Я бы, например, конечно, импульсивно подорвалась. Но совсем не факт, что правда дошла бы, правда покормила кошку и т.п.
-
-
29.12.2010 в 16:50А я б наверняка кого-нибудь из знакомых попросила съездить, потому что мне самой плохо и всё такое.
-
-
29.12.2010 в 16:57учитывая, что ты бы в этот момент уже взяла бы у бабулечки единственные ключи от квартиры - от было бы забавно
Cantilena, аааа, мне ужасно уже от того, что мы это обсуждаем с использованием слова "дело" )
-
-
29.12.2010 в 17:01-
-
29.12.2010 в 17:04-
-
29.12.2010 в 17:11-
-
29.12.2010 в 17:27-
-
29.12.2010 в 17:28-
-
29.12.2010 в 17:31-
-
29.12.2010 в 17:56мой опыт говорит о том, что как раз да, все бы пошли. то есть да, не 100 и даже не 50 процентов людей ездят там, не знаю, в дома престарелых или в рдкб, но столкнувшись с конкретной ситуацией и конкретным человеком, практически никто не отвернется. Но попадаются, конечно, отдельные, кхм, таксисты из Домодедово, это да.
-
-
29.12.2010 в 20:40Нет, если бы мне дали ключи, я бы съездила, но вот так, по жизни - я позорно все время желаю помогать и не доходят руки, или мысли из серии "да кому нафиг сдалась эта гуманитарная помощь, ее вон на свалку выбросили летом".
-
-
29.12.2010 в 23:24ну, при раскладе "ключи на руках" - да, конечно. Но до ключей могло и не дойти.
Короче: хватит отрицать, что ты хороший человек!!
-
-
01.01.2011 в 09:50Но вы - хороший человек, да.