[reinechaotic]

Немножечко опровергая предидущую запись: вы посмотрите, как здорово!



Московский дыбр. izubr



Слушай, я знаю, трогано-перетрогано, истины прописные на пол-листа. Раньше, Маринка, я обращалась к Богу, но нынче боюсь, что он от меня устал. Дергала, мучила, голову заморочила, мол, расскажи мне правду, пошли мне знак... То есть его не то чтобы жальче прочих, но просто пора, наверно, и честь бы знать. Так что таким вот тихим февральским ночером... Я ненадолго, мне ведь домой чесать... Слушай, ты понимаешь, к нему-то очередь, а до тебя автобусом полчаса.

Слушай, Маринка, так, как тебе, ну, правда же, Богу еще ни разу не повезло. Нынче - ты видишь - мир оказался радужным, будто бы всё добро победило зло. Будто бы всё, закончились горки-горочки, те что об елку мордой и всё круша. Нынче Москва прекрасна, мороз иголочкой губ уголки прилежно пришил к ушам. То есть теперь чем дальше - тем интереснее, то есть что было сложно - теперь легко, то есть у Вити поят вином и песнями, а у Анеты чаем и молоком.

Богу-то я всё время печаль и жалобы, звуком слегка похожие на пилу, знаешь, при нем я так легко не лежала бы, скорчилась бы, наверное, на полу. И вспоминала б горе своё по мелочи, с траурными подробностями причем, он ведь готов услышать о каждой немочи, тоже, делов-то, плакать ему в плечо. И разливаться речкою по раздольному,а под конец с гнусавеньким "ах, прости" вытереть слезы. Высморкаться в подол ему. Выйти, пообещав над собой расти.

Ох, мы с тобой смеемся - ему икается, а ведь недавно липла с раскрытым ртом. К этому так безропотно привыкается, что отвыкать намучаешься потом. То есть вот так идешь, возвращаясь с рыночка, глазки закроешь и говори, стенай. Ну, вот зачем, скажи мне, кому Мариночка, пусть она и надежная, как стена. Ну и давайте, так себе и живите, в черной тоске грызите родной матрас. Мы тут с Маринкой пьем за здоровье Витино чтоб емы было счастье двенадцать раз.



Мы это всё забудем, но вы запомните? Ткните в ладонь, когда я опять сорвусь. Женька сопит тихонько в соседней комнате и обнимает плюшевую сову. Мир заключен в ее непокорном локоне, дремлет в ее запутавшейся косе... Слушай, Маринка, Бога просить неловко но, - пусть у нее всё сбудется лучше всех?

Слушай, ты понимаешь, дорога трудная, а для судьбы мы все на одно лицо. Пусть у нее, у Мишки из Долгопрудного, Натки со Стасом, Кости из Люберцов, всех и не перечислишь, а время дорого, капает, ночь уходит, зима поет, пусть у них, понимаешь, всё будет здорово, как вот у нас, когда мы сидим вдвоем.

Солнце вспороло снег золотыми венами, выйти на улицу, выключить дома свет. Слушай, не трогай Бога, ему наверное, тоже хотелось - ночером по Москве.



наверное, мне бы сейчас сказать: спасибо, господи, мне тяжело - и ты посылаешь мне маленькую радость - хорошего поэта, и мозгом я это говорю, а на душе легче не становится. И читаю один за другим стихи этой девушки, и мне не светлее и не проще, мне разве что немного грустно от того, что я так не умею.



upd. Добавила еще несколько ее стихов, потому что ну уж очень здорово. Вот так и понимаешь, что глупо разбираться, что такое хорошие стихи и не чень - просто когда видишь настоящие стихи. никаких вопросов и не возникает. И ясно видишь - Поэт. И немножко угрызаешься - не ревностью и не завистью, а... пугаешься своей слабости, беспомощности, неумелости...



В этом городе зима начинается внезапно.(с)

Есть люди, которые пишут такое прозрачное, как горное озеро с узкими берегами. Они сочиняют его и тут же прячут, чтобы никто, не дай бог, не топтал ногами, оно настолько тонкое , незаметное, как платье у короля, только настоящее, залётное, неземное, за-летнее, чем-то насквозь заоблачным нас поящее.

Есть женщины, которые выглядят столь прекрасными, что даже стыдно дышать с ними тем же воздухом, они на тебя посмотрят - ну только раз, на миг - и можно счастливым сдохнуть, и каждый, вот, сдыхал, они такие легкие, незнакомые, одновременно слабенькие и сильные - вот кажется только что ведь поил молоком ее, кормил с ладошки дольками апельсинными, она смеялась, думала что-то важное спросила что-то типа: "посуду вымыл ведь?", потом взглянула нежно глазами влажными - и ты от счастья слова не можешь вымолвить.

Есть время - оно для каждого очень разное, когда становишься частью чего-то общего, допустим где-то на громком звенящем празднике а может, в ночь пробираясь по лесу ощупью, твои движенья становятся слишком плавными, и руки неловко застыли, мелодий полные, и значит, здесь твоя нота одна, но главная, сыграй ее, ну, пожалуйста, так чтоб поняли.

Есть тот, у которого с нами одни лишь хлопоты, одни заботы, бессоницы и лишения, ему и так тяжело, он сжимает лоб, а ты и я глядим и ждем какого-то утешения, и ждем дороги правильной и единственной, так, чтоб пойти и выйти куда захочется. Стоит - замучен, тощ совсем, неказист - спиной, наверно, стонет - когда же всё это кончится. А что поделать - сам ведь всё это выдумал, копайся теперь в их обидах, изменах, ревности, он оглянулся и извинился - выйду мол, вернусь и отвечу каждому по потребностям.

Сидит на крыльце и смотрит с испугом на руки - зачем всё это, оно ж никому не нравится, а небо уже над ним разожгло фонарики, и дышит холодом - ох, артрит разыграется.

А в доме пахнет лекарством, горелой кашею, болит висок и сердце стучит всё глуше и... и он опускает голову, нервно кашляет и хрипловатым голосом: "Я вас слушаю..."

Вот собака-удача бежит за подброшенной палкой

Вот собака-удача бежит за подброшенной палкой,

Я хотела к тебе, но внезапно закончился день.

Я хочу с тобой жить в невеселом заброшенном парке,

Где деревья степенно спускаются к самой воде.



Где свистят соловьи и гуляют печальные кони,

Малахитовым бархатом мох у подножия стен,

Там я стану спокойней, наверное даже покорней,

Буду тихо шептать "я люблю", расстилая постель.



Расстилая постель, расплетая усталые пряди

Рассыпая мерцающий шелк небогатой косы,

Постучишь, переступишь порог, поцелуешь не глядя.

И заплачет в своей колыбели проснувшийся сын...



Отменить. Не сюжет. Из меня никудышная парка,

Даже в собственной жизни сбиваюсь на спетый мотив.

Я хочу с тобой жить в невеселом заброшенном парке,

Где гуляют ветра и сплетаются наши пути.



Где простуженный голос сплетается с вымокшим летом.

Где смеяться, ругаться, курить, говорить невпопад

Прижиматься друг к другу под старым изодранным пледом.

Расплетая пушистые косы - живой водопад.



Тоже, в общем, неплохо, но скучно, придуманно, плоско,

Предпоследний трамвай вперевалку по рельсам бежит.

Ветер треплет короткие лохмы отросшей прически.

Черт бы с ним. Это всё ерунда. Я хочу с тобой жить.