Две вещи в этом мире заставляют меня тем более восхищаться и преклоняться перед ними,чем более я о них думаю — это звездное небо над головой и волшебный говорящий енот,живущий во мне.
Слетала я тут домой, вот прям только что. Решила - ну чо, везде цивилизация, поди можно и в Донецк на самолете слетать. Полтора часа лёту и не сильно дороже, чем поездом. И слетала.
кровавые подробностиПоездка и так обещала быть трэшачок, но для пущей веселости я еще решила - а вот забуду телефон! Все взяла, блин, недельный запас линз, годовой запас таблеток, подарки всем родным и знакомым, ни одного блин не забыла, пудру бляха муха с тональником взяла, нафиг бы мне они не упали, а телефон - ну глупости какие. Зарядку взяла. денег на него положила кучу. Умничка, молодец. Ладно, подумала я, как-то же раньше люди жили без телефонов-то. Если все пойдет по плану, он мне и не нужен особо.
Прилетела, выхожу из аэропорта, говорю, дядечки таксисты, подбросьте меня до ж/д вокзала, у меня оттуда автобусы до моего родного села ходють. Какие, говорят дядечки-таксисты, автобусы, нет там давно автобусов. Мы же к Евро-2012 готовимся, все автовокзалы снесли. Для людей стараются. Ладно, как я добиралась до родной деревеньки, мы опустим, и как там было три дня в деревеньке, опустим тоже. Вот я, например, там с дерева наебнулась, но это неважно щас.
А как я выбиралась оттуда - ооо, у меня все клокочет, так что придется рассказывать. Обратный рейс - в 7 утра, что прекрасно по той причине, что сразу из аэропорта я должна ехать работать, и не то что просто работать, а на встречу с клиентами в росэнергоатом, причем попасть мне к ним надо не позже чем в 12.30 - ну у меня же все рассчитано до минуточки - во сколько шаттл до Шереметьево-2, во сколько аэроэкспресс, во сколько супруг меня на Белорусской встречает, забирает мой груженый горилкой рюкзак и передает мне материалы для встречи и во сколько я приезжаю на искомую Полянку. Все идеально сходится, прямо вот идеально и с запасиком с аккуратным.
К пяти утра я, как ответственная гражданка, прискакала в аэропорт. Зарегистрировалась, протаможилась, поглумилась над местным дьюти-фри. Чтобы прискакать к пяти в аэропорт, из родной деревеньки мне нужно выехать в два тридцать. Естественно, насчет поспать речи не шло, потому что, конечно, у бабушки под вечер проснулось желание со мной подробно поговорить, и хотя официально у меня осталось два часа на сон, после тем, на которые разговаривает моя бабушка, какбе не заснешь уже. Ладно, все фигня. За десять минут до официального времени вылета сообщили, что наш самолет внезапно сел в другом городе, потому что в Донецке туман, так что вылет задерживается на час. Потом громкоговоритель немного подумал и на трех языках уточнил, что на два часа. Ладно. Сидим, ждем. Я, напомню, без телефона. А у меня все рассчитано, в аккурат. Иду к дежурной, говорю, мне того, позвонить надо. Нда, отвечает дежурная. Никаких общественных телефонов у нас на территории нет, а мобильный я вам не дам в Москву звонить. Так-то. Меня уже немного потряхивает, я по этому поводу ругаюсь, и какой-то милый дядечка сам мне предлагает - мол, с моего позвоните. Пообщались, выяснили, что дядечка откуда-то почти из Тюмени, и я понимаю, что если я буду с Украины через Тюмень звонить в Москву - ох дядечка пожалеет о своей доброте. Ограничиваюсь парой смсок, пока пишу, болтаю с дяденькой, выясняю, что он отдыхал в Славянске в санатории, его вызвали на похороны, и он, скорее всего, уже не успевает. Спокойный такой грустный дядька. Я отправляю свои две эсэмэски, и тут объявляют, что рейс задерживают еще на два часа. Громкоговоритель, конечно, скромничает, а персонал вокруг бегает и довольно внятно обсуждает, что самолет аварийный и взлететь из того города, где он там сел, не может.
Собственно, персонал вот это все на бегу обсуждает и скрывается в неизвестном направлении. Зал ожидания 5х10 метров. Никого нет, только наш рейс, человек пятнадцать. Все входы и выходы перекрыты - и никого. Ни пограничников, ни секьюрити, ни девочек, которые на рейсы регистрируют. Ни-ко-го. Да, в этой жопе дьюти-фри же есть! Но в дьюти-фри только алкоголь. Коньяк в двадцати восьми вариациях, текила, шампанское дом сука периньон, а еды нет никакой. И воды нет тоже. А, хотя что же я вру! Есть еще кафешка на три столика, в которой, в свою очередь, коньяк опять же в двадцати восьми вариациях, но в разлив, кофе из кофемашины и блин почему-то чипсы с паприкой.
Пока я с тоской обозреваю эти пятьдесят квадратных метров уебанства, объявляют задержку еще на два часа. Итого шесть, и два я тут уже сижу. Встреча, на которой я должна быть, уже в разгаре. Тихий грустный дядечка, который доблестно был готов пожертвовать своим телефоном, ушел пить коньяк. На чашку кофе из чудо-кафеги (которая обошлась мне в триста русских рублей за сто миллилитров и я никак не могу прокомментировать этот факт) вымениваю у другого дядечки телефончик позвонить. Всем звоню, докладываюсь, что я уже хрен знает когда буду, и это еще извержение вулкана не началось.
Ладно. Восемь бесполезных часов, книжка три часа назад закончилась, и вроде как этот кукурузник прилетел таки и нас можно в него грузить. Тумана уже - ни следа, ясное солнышко палит со всей дури, что собственно за последние шесть часов в зале-аквариуме атлично ощущается. И тут - вот я не знаю, как это называется, но ровно за те две минуты, что автобус едет к трапу самолета, ровнехонько на самолетом нависает такая маленькая, но в полном смысле слова свинцовая туча. И ровно те две минуты, что мы загружаемся в самолет, льет дикий, стенообразный ливень - ну ровно такой, чтоб за две минуты все вымокли до трусов. И ровно в момент, когда за последним пассажиром дверь закрывается, ливень закономерно прекращается. Солнышко такое все светит в иллюминаторы. Сорок пять минут самолет даже не пытается двигаться. В нем хорошо так, прохладно, идеальный климат для до трусов промокших людей. Сорок пять минут мы гадаем на инструкции по безопасности - взлетит-не взлетит. И таки взлетает, и мне кажется, только за тем, чтобы все об этом пожалели, и вообще клево придумали все эти люди, решившие куда-то лететь в грозу на аварийном самолете.
О, наивная женщина, я раньше не знала, что такое турбулентность! И уж тем более я не знала, что такое турбулентность, когда в нее входишь внутри консервной банки. Треск и грохот, грохот и треск, стюардессы три раза напомнили, где находятся кислородные маски, молнии сверкают то справа, то слева, шикарно, мне понравилось, я уже согласна была небнуться к какой-нибудь матери, потому что голову мою настолько разрывает на куски, что я понимаю, что какбе еще немного - и осколки моего черепа все равно пробьют обивку.
Бля. Короче, сели. Все хорошо. Час пробок, час метро - и вот я дома, начальство рвет и мечет, завтра мне оторвут метафорические яйца, а сейчас я нервно грызу миндаль и пересказываю всю эту лабуду соседу, и он говорит, что у него от недели в Австрии осталось раз в десять меньше эмоций, чем у меня от поездки в славный город Донецк.
Ну и хорошо, я думаю. Жизнь должна быть эмоционально наполненной. И по-моему, я тут матюгнулась всего-то пару раз.
кровавые подробностиПоездка и так обещала быть трэшачок, но для пущей веселости я еще решила - а вот забуду телефон! Все взяла, блин, недельный запас линз, годовой запас таблеток, подарки всем родным и знакомым, ни одного блин не забыла, пудру бляха муха с тональником взяла, нафиг бы мне они не упали, а телефон - ну глупости какие. Зарядку взяла. денег на него положила кучу. Умничка, молодец. Ладно, подумала я, как-то же раньше люди жили без телефонов-то. Если все пойдет по плану, он мне и не нужен особо.
Прилетела, выхожу из аэропорта, говорю, дядечки таксисты, подбросьте меня до ж/д вокзала, у меня оттуда автобусы до моего родного села ходють. Какие, говорят дядечки-таксисты, автобусы, нет там давно автобусов. Мы же к Евро-2012 готовимся, все автовокзалы снесли. Для людей стараются. Ладно, как я добиралась до родной деревеньки, мы опустим, и как там было три дня в деревеньке, опустим тоже. Вот я, например, там с дерева наебнулась, но это неважно щас.
А как я выбиралась оттуда - ооо, у меня все клокочет, так что придется рассказывать. Обратный рейс - в 7 утра, что прекрасно по той причине, что сразу из аэропорта я должна ехать работать, и не то что просто работать, а на встречу с клиентами в росэнергоатом, причем попасть мне к ним надо не позже чем в 12.30 - ну у меня же все рассчитано до минуточки - во сколько шаттл до Шереметьево-2, во сколько аэроэкспресс, во сколько супруг меня на Белорусской встречает, забирает мой груженый горилкой рюкзак и передает мне материалы для встречи и во сколько я приезжаю на искомую Полянку. Все идеально сходится, прямо вот идеально и с запасиком с аккуратным.
К пяти утра я, как ответственная гражданка, прискакала в аэропорт. Зарегистрировалась, протаможилась, поглумилась над местным дьюти-фри. Чтобы прискакать к пяти в аэропорт, из родной деревеньки мне нужно выехать в два тридцать. Естественно, насчет поспать речи не шло, потому что, конечно, у бабушки под вечер проснулось желание со мной подробно поговорить, и хотя официально у меня осталось два часа на сон, после тем, на которые разговаривает моя бабушка, какбе не заснешь уже. Ладно, все фигня. За десять минут до официального времени вылета сообщили, что наш самолет внезапно сел в другом городе, потому что в Донецке туман, так что вылет задерживается на час. Потом громкоговоритель немного подумал и на трех языках уточнил, что на два часа. Ладно. Сидим, ждем. Я, напомню, без телефона. А у меня все рассчитано, в аккурат. Иду к дежурной, говорю, мне того, позвонить надо. Нда, отвечает дежурная. Никаких общественных телефонов у нас на территории нет, а мобильный я вам не дам в Москву звонить. Так-то. Меня уже немного потряхивает, я по этому поводу ругаюсь, и какой-то милый дядечка сам мне предлагает - мол, с моего позвоните. Пообщались, выяснили, что дядечка откуда-то почти из Тюмени, и я понимаю, что если я буду с Украины через Тюмень звонить в Москву - ох дядечка пожалеет о своей доброте. Ограничиваюсь парой смсок, пока пишу, болтаю с дяденькой, выясняю, что он отдыхал в Славянске в санатории, его вызвали на похороны, и он, скорее всего, уже не успевает. Спокойный такой грустный дядька. Я отправляю свои две эсэмэски, и тут объявляют, что рейс задерживают еще на два часа. Громкоговоритель, конечно, скромничает, а персонал вокруг бегает и довольно внятно обсуждает, что самолет аварийный и взлететь из того города, где он там сел, не может.
Собственно, персонал вот это все на бегу обсуждает и скрывается в неизвестном направлении. Зал ожидания 5х10 метров. Никого нет, только наш рейс, человек пятнадцать. Все входы и выходы перекрыты - и никого. Ни пограничников, ни секьюрити, ни девочек, которые на рейсы регистрируют. Ни-ко-го. Да, в этой жопе дьюти-фри же есть! Но в дьюти-фри только алкоголь. Коньяк в двадцати восьми вариациях, текила, шампанское дом сука периньон, а еды нет никакой. И воды нет тоже. А, хотя что же я вру! Есть еще кафешка на три столика, в которой, в свою очередь, коньяк опять же в двадцати восьми вариациях, но в разлив, кофе из кофемашины и блин почему-то чипсы с паприкой.
Пока я с тоской обозреваю эти пятьдесят квадратных метров уебанства, объявляют задержку еще на два часа. Итого шесть, и два я тут уже сижу. Встреча, на которой я должна быть, уже в разгаре. Тихий грустный дядечка, который доблестно был готов пожертвовать своим телефоном, ушел пить коньяк. На чашку кофе из чудо-кафеги (которая обошлась мне в триста русских рублей за сто миллилитров и я никак не могу прокомментировать этот факт) вымениваю у другого дядечки телефончик позвонить. Всем звоню, докладываюсь, что я уже хрен знает когда буду, и это еще извержение вулкана не началось.
Ладно. Восемь бесполезных часов, книжка три часа назад закончилась, и вроде как этот кукурузник прилетел таки и нас можно в него грузить. Тумана уже - ни следа, ясное солнышко палит со всей дури, что собственно за последние шесть часов в зале-аквариуме атлично ощущается. И тут - вот я не знаю, как это называется, но ровно за те две минуты, что автобус едет к трапу самолета, ровнехонько на самолетом нависает такая маленькая, но в полном смысле слова свинцовая туча. И ровно те две минуты, что мы загружаемся в самолет, льет дикий, стенообразный ливень - ну ровно такой, чтоб за две минуты все вымокли до трусов. И ровно в момент, когда за последним пассажиром дверь закрывается, ливень закономерно прекращается. Солнышко такое все светит в иллюминаторы. Сорок пять минут самолет даже не пытается двигаться. В нем хорошо так, прохладно, идеальный климат для до трусов промокших людей. Сорок пять минут мы гадаем на инструкции по безопасности - взлетит-не взлетит. И таки взлетает, и мне кажется, только за тем, чтобы все об этом пожалели, и вообще клево придумали все эти люди, решившие куда-то лететь в грозу на аварийном самолете.
О, наивная женщина, я раньше не знала, что такое турбулентность! И уж тем более я не знала, что такое турбулентность, когда в нее входишь внутри консервной банки. Треск и грохот, грохот и треск, стюардессы три раза напомнили, где находятся кислородные маски, молнии сверкают то справа, то слева, шикарно, мне понравилось, я уже согласна была небнуться к какой-нибудь матери, потому что голову мою настолько разрывает на куски, что я понимаю, что какбе еще немного - и осколки моего черепа все равно пробьют обивку.
Бля. Короче, сели. Все хорошо. Час пробок, час метро - и вот я дома, начальство рвет и мечет, завтра мне оторвут метафорические яйца, а сейчас я нервно грызу миндаль и пересказываю всю эту лабуду соседу, и он говорит, что у него от недели в Австрии осталось раз в десять меньше эмоций, чем у меня от поездки в славный город Донецк.
Ну и хорошо, я думаю. Жизнь должна быть эмоционально наполненной. И по-моему, я тут матюгнулась всего-то пару раз.